Из письма Жанны Симоновой. Апрель 1997.

У нас был очень тёплый декабрь, а Саша устроился на Кумбель спасателем. Снега не было и он не торопился ехать в горы. Мы собирались ехать в Янги-Абад, на бесплатную встречу туристов.

Саша Зубко отказался ехать и в Янги-Абад, так как тесть его дочери Оли, которая живёт в Израиле, вернулся и привёз с собой внука (сына Оли).

31-го декабря Саша поехал на велосипеде навестить своего внука в Институт ботаники, за Кибраем. Было сухо и тепло. В начале восьмого вечера он поехал назад к Любе, готовиться к встрече Нового Года. Где-то в районе Кибрая его сбила легковая "Daewoo",ехавшая на полной скорости. Удар был настолько сильный, что велосипед разлетелся на части. Сашу тоже так отбросило, что люди, живущие неподалёку, услышали звук упавшего тела и вышли посмотреть, что случилось. Машина скрылась, но от удара отвалился номерной знак, по которому потом и нашли её.

Как рассказывал Володя Хмурович, он ездил забирать тело Саши, вся нижняя часть тела была перебита. Но надо знать Сашу, он ещё попытался встать и попросил воды у подошедших. После этого он потерял сознание. При нем оказалось удостоверение спасателя и его увезли в Чирчикскую больницу, так как Спасательная служба находилась там же.

Около 11 вечера 31 декабря 1996 года, не приходя в сознание, Саша умер. Это было такое оглушительное горе. Всё так нелепо, глупо, нереально...

На похороны пришли все знакомые и незнакомые туристы, все, кто когда-то с Сашей работал или как-то пересекался. Я никогда не видела столько народа.

Он собрал всех нас вместе, кто давно уже потеряли связь друг с другом. И здесь выяснилось,что он этой связи не терял. С кем-то виделся, созванивался по телефону, забегал, договаривался сходить в горы и т.д. и т.п. Он имел уйму друзей, людей совершенно разных, но видимо всех по своему интересных. Людей, с которыми смог найти общий язык, подружить между собой.

Почти все поехали на кладбище (за ТТЗ, в сторону Кадырьи), потом после поминок никак не могли разойтись. Всё вспоминали, какой он был весёлый, добрый, отзывчивый, неуёмный до всего нового, в последние годы осваивал дельтоплан и водные лыжи (успешно).

Оказалось, писал стихи, любил, кроме бардов, классическую музыку, причём трепетно, имел тягу к живописи. И ведь у него было столько планов...

Mы все почувствовали себя осиротевшими. Все испытывали чувство недоговорённости, не дообщались, не доходили в походы и т.д. Жуткое состояние абсурдности этой потери, пустоты, продолжалось месяца три.